Майкл Джордан: история полета

ГОД НАЗАД, ПОСЛЕ того, как сильный ураган обрушился на Уилмингтон, Северная Каролина, Майкл Джордан вернулся, чтобы помочь в восстановлении. Джордан не часто ходит домой, но в той поездке с ним были друзья, и он хотел показать им, где он вырос, пока они были в городе. Этот двухуровневый дом для среднего класса находится по адресу 4647 Gordon Road, недалеко от US Highway 117. Это адрес, по которому Дин Смит отправлял письма с призывом о приеме на работу. Снаружи Джордан казался сентиментальным. Один из его друзей позже сказал, что им было неудобно описывать эту сцену. Это было уединенно. «Что чувствует большинство людей, когда они возвращаются в дом своего детства?» человек объяснил. «MJ - человек».

Кто-то предложил позвонить в дверь, но они беспокоились о том, чтобы побеспокоить нынешних обитателей, поэтому его друзья просто стояли с ним некоторое время, наблюдая, как Майкл Джордан смотрит на дом, в котором он раньше жил.

«Очень рано у меня произошел раскол личности», - сказал мне однажды Джордан. «Одна была публичной персоной, а другая - частной».

На протяжении почти 400 лет шесть поколений Джорданов жили на крошечном клочке земли в сельском Уилмингтоне, Северная Каролина. Именно там Майк усвоил уроки, которые помогли ему стать Майклом Джорданом. 

U.S. 117 ЯВЛЯЕТСЯ главной дорогой прошлого Майкла Джордана. Он проходит от Уилмингтона до Уилсона. В этом коридоре жили Джорданы со времен Гражданской войны. Эл Эдгертон, давний инженер Департамента транспорта Северной Каролины и одноклассник Джордана в начальной школе, входил в команду, вернувшуюся на поверхность 117 менее десяти лет назад. Шоссе проходит через поля и городки.

«По этой дороге курсирует много сельскохозяйственной техники», - говорит Эдгертон. «Когда вы проезжаете по Уоллесу, откуда был родом отец Майка, это округ типа ag. У вас много сельскохозяйственных грузовиков и тракторов, везущих трейлеры с табаком».

Эл познакомился с Майком в третьем классе, и в детстве они были товарищами по команде по трем видам спорта. Они соревновались друг с другом в бейсболе «Бейб Рут» жестоким летом в Северной Каролине. Трудно представить себе июльскую жару в округах Нью-Ганновер, Пендер и Дуплин, если вы не живете там. В дни, когда Ал был дорожной бригадой, он шел домой, и его ботинки были мокрыми от пота. Он оставлял их на крыльце, но на следующее утро, когда он снова их натягивал, они все еще были мокрыми. Вот как было жарко. Проверка асфальта напомнила ему давние душные бейсбольные матчи.

«У нас были полевые дни в начальной школе, когда в мае вы выходили на улицу и пробегали 100 ярдов», - говорит он. «Даже тогда, Майк, он ненавидел проигрывать. Некоторые из воспоминаний, которые у меня остались, когда я ехал на автобусах для занятий футболом, баскетболом, бейсболом. Много раз мы играли в карты в автобусе для мероприятий. И мы получали в школу, в которую мы играли, а Майк не выигрывал последние несколько раздач? Он никому не позволял выйти из автобуса ».

Ал говорит, что встречался с Майклом Джорданом только однажды. Должно быть, это было 30 лет назад, когда звезда «Буллз» вернулся в свой родной город, чтобы открыть баскетбольную клинику. Потом они столкнулись друг с другом, смеялись и рассказывали истории добрых полчаса. Они знали одних и тех же людей. Их отцы вместе сидели на играх. Они ехали в школу и из школы одними и теми же дорогами.

«Я не знаю Майкла», - говорит Ал. «Я всегда знал его как Майк».

Участок межштатной автомагистрали 40, который проходит параллельно шоссе 117, был посвящен Майклу Джордану в сентябре 1991 года, через три месяца после того, как «Быки» выиграли свой первый титул НБА. 

ЕЩЕ РАЗ ОН - центр нашей спортивной жизни. Майклу Джордану не суждено было просто исчезнуть. После сезона 1997-98 годов, который мы пережили в « Последнем танце », Фил Джексон заглянул в будущее: «Я знаю, что меня забудут, как только это закончится. Все мы забудем. Кроме Майкла. запомниться навсегда ". Джексон был прав. Сила Майкла Джордана настолько велика, что рейтинг ESPN в прайм-тайм вырос по сравнению с прошлым годом, в то время как прямые трансляции спортивных событий практически отсутствуют.

Документальный фильм рассказывает знакомую историю Майкла. Выведен из школьной баскетбольной команды до шестикратного чемпиона НБА. Это история о воле и труде, и почти каждый зритель знает, чем она заканчивается. Но все же они вынуждены, потому что, хотя он и входит в число самых известных людей на планете, он остается загадкой. Мы знаем что, но не почему.

Тренер из Северной Каролины Рой Уильямс смотрит «Последний танец» и вспоминает, как он нанял Майка Джордана. Рой вырос в горах Голубого хребта, в бедности воспитывался матерью-одиночкой. Несколько лет назад он ехал из Чапел-Хилл, чтобы поиграть в гольф в Уилмингтоне. Он был один, съехал с межштатной автомагистрали и поехал к дому на Гордон-роуд. Если вы едете по межштатной автомагистрали 40, на линии округа Пендер-Нью-Ганновер есть знак, объявляющий, что этот участок дороги назван в честь Майкла Джордана. Но если вы Рой Уильямс, совершающий 117, ваш мысленный взор сосредоточен на отце Майкла, работающем перед Гордон-роуд. Скорее всего, на автомобильном двигателе его язык высунулся из-за концентрации - привычка, которую он приобрел у своего деда, а его сын унаследовал от него. " Каждый раз, когда я езжу туда, - говорит он, - я еду по шоссе Майкла Джордана. Это просто напоминает мне о тех временах. Джеймс и Делорис были так хорошо ко мне относились. Вы не можете отдать должное родителям, но они подали ему пример. Они научили его трудолюбию ».

Майкл Джордан стал настолько публичным, что может показаться, что он родился полностью сформированным. Конечно, это неправда. Его семья прожила не менее шести поколений на небольшом участке болота и пахотных земель в сельской местности и в фермерских городках недалеко от Уилмингтона, на шоссе 117 и вокруг него. Он помнит, как его дедушка и бабушка все еще ели грязь и глину - теперь малоизвестная практика, принесенная в Юг из Африки - получение необходимого железа из земли. Майкл обычно ел оранжевую и красную глину на десерт, когда приходил к ним в гости.

Он вырос не только на слухах об исчезающем мире, но и на последних его кусочках, о жизни, которая умерла для большей части Америки на рубеже веков, но каким-то образом продолжала существовать в 117 США еще 70 лет. Он оставил эту историю позади, но все же несет ее в себе. Это означает, что, возможно, способ отличить Майка от Майкла - это посмотреть, где и когда его сельские корни в Северной Каролине незаметно повлияли на его карьеру, и подумать о том, как земля, где он вырос, сформировала его предков, которые сформировали его.

Группа безопасности Майкла Джордана представляла собой группу отставных и неработающих чикагских полицейских, парней, которые знали, каково это зарабатывать на жизнь. «Они стали моими лучшими друзьями», - говорит Джордан. 

ПЯТЬ ВОСКРЕСЕНИЙ НАЗАД, за последний час перед премьерой "Последнего танца", Майкл Джордан получил текстовое сообщение. Он посмотрел на свой телефон и увидел, что это был сын одного из его старых охранников. Эти парни часто приходят в голову Майклу. На пике его славы группа отставных и неработающих чикагских полицейских обеспечивала ему изоляцию и связь. Они в шутку называли себя Sniff Brothers. Как в шотландских фырканках. Было пять или шесть основных парней. Джордан заботился о них еще долгое время после того, как его игровая карьера закончилась, и ему очень не хватает троих, которые умерли за эти годы: Гаса Летта, Кларенса Трэвиса и Джона Майкла Возняка, чей сын Николи прислал текст. Ники прислал фотографию Майкла, держащего трофей чемпионата НБА, а на заднем плане, как обычно, был его отец. Братья Снайфф были всегда рядом. На семейных каникулах, в гостиничных номерах, играющих в карты, на съемках в Лос-Анджелесе »

Ники пожелал Майклу удачи и поблагодарил его за поддержку на протяжении многих лет. Майкл немедленно ответил.

Я люблю это. Я буду смотреть с ним, Гасом и КТ на моем сердце !!!!!!!!!!!

Публичный Джордан, символ, нуждался в постоянной защите как величайший игрок в игре. Частный человек чувствовал себя как дома среди кучки чикагских полицейских из среднего класса, парней, которые работали с наркотиками и бандформирований, которые принимали пули и пинали двери и которые знали, что значит работать, зарабатывать на жизнь и жить. простым кодом. Ребята, которые напомнили ему о доме.

«Они стали моими лучшими друзьями», - сказал мне Джордан много лет назад.

Братья Нюхань помогли ему одной ногой удержаться в стремительном мире своего прошлого, в то время как другая прыгнула в воздух. Один из них, Боб Скарпетти, вспоминает сюрреалистическую неделю 1996 года, когда он защищал принцессу Диану, которая была в Чикаго днем, и Джордан ночью. Готовясь к запуску «Космического джема», Warner Brothers заказала исследование, чтобы определить масштабы известности Джордана. Исследование показало, что тремя самыми известными людьми на планете в то время были принцесса Ди, Иордания и папа римский. Такая слава напугала отца Майкла, который беспокоился о том, что она может сделать с его сыном. Толпа тоже напугала Майкла, иногда он признает.

«Нормальный парень», - говорит его друг Фред Уитфилд. "Деревенский мальчик".

Через год после выхода «Космического джема» Майкл и его консильер Эсте Портной были в номере отеля в Лас-Вегасе, когда узнали, что Диана умерла в Париже - на самом деле была убита, когда ее преследовали операторы, сама слава. Портной повернулся к Джордану, оба пошатнулись.

«Теперь ты самый известный человек на планете», - сказала она.

СЕМЬ ЛЕТ НАЗАД Майкл Джордан возил меня по улицам Шарлотты на «мерседесе» с двигателем V-12. Громадный двигатель звучал как космический корабль, и внутреннее освещение тоже ощущалось. Одометр показал 497 миль. Я помню запах новой машины. Музыка соул играла через динамики Bang & Olufsen, "Black Rose" английской R&B группы Hil St. Soul.

Обычно Джордан путешествует на заднем сиденье машины с водителем. Его друзья сказали мне, что кроме Северной Каролины. В Северной Каролине он водит машину.

«Он знает свой путь ко всем Харди», - смеясь, сказал Уитфилд.

Его верный водитель Джордж Келер ухмыльнулся.

«Хорошо вернуться домой».

Солнце садилось.

«Мои родители раньше жили здесь», - сказал Джордан, наблюдая, как люди переходят улицу перед ним.

Многие знают, что Майкл сломал ногу в трех матчах своего второго сезона в НБА в 1985 году. Почти никто не знает, что его родители продали дом, где он вырос, где Джеймс и Делорис воспитывали свою семью , всего через 10 дней после того, как произошла травма. . Шарлотта была началом новой жизни для них, как и Чикаго для Майкла.

«У него были такие широко раскрытые глаза», - сказал тогдашний руководитель Bobcats Род Хиггинс.

«Когда он приехал в Чикаго, он был напуган до смерти, - сказал Келер.

Внезапное богатство Джордана изменило судьбу его семьи. Ни один Джорданс действительно не покинул небольшой участок Северной Каролины около 117 года до Майкла. Джеймс и Делорис ненадолго переехали в Нью-Йорк, где родился Майкл, но вернулись в сельскую местность Северной Каролины, прежде чем у него закончились подгузники.

Они были привязаны к стране.

Писатель из Миссисипи Кизе Лаймон думал об этом путешествии через несколько дней после выхода в эфир первого эпизода «Последнего танца». Он улыбнулся длинным костюмам и ярким цветам гардероба Джордана. В свете славы Джордана они выглядели изысканно, но в сознании Леймона они также обращались к воскресным утрам Глубокого Юга. MJ одет так, как будто он входил в миссионерскую баптистскую церковь или церковь AME. «Если вы посмотрите на раннего Джордана и послушаете раннего Джордана, - говорит Леймон, - я определенно увижу деревенского чернокожего мальчика, изо всех сил пытающегося быть принятым черным городом Чикаго».

Этот конфликт между уроками, которые ему преподают в деревне, и тем, как город ожидает от него действий, будет следовать за Джорданом на протяжении всей его карьеры: его нежелание поддерживать Харви Ганта; Республиканцы покупают кроссовки; нападки, которые он предпринял за то, что не сделал больше, чтобы помочь остановить бедность и преступность в доме Генри Хорнера, всего в нескольких кварталах от старого стадиона Чикаго. Директор местной средней школы вызвал его в газету The Washington Post в 1992 году за то, что он угождал покупателям обуви из пригородов, а не детям, пытающимся вести войну за территорию в таких бандах, как Renegade Vice Lords и Four Corner Hustlers. Ничто в прошлом Иордании не подготовило его к пониманию городского упадка и бедности. Опыт Джордана коренится в разложении иного рода - всепроникающем чувстве, которое многие сельские жители, особенно деревенские чернокожие, несут в своей груди.

«Я слышу это по тому, как его мать называет отца« мистер Джордан », - говорит мне Лаймон. «И я действительно думаю, что политика Джордана - упорный труд по сравнению с политикой публичной критики - коренится в этой стране».

ВИДЕНИЕ МАЙКЛА ДЖОРДАНА из определенного места, как часть определенной семьи и истории, возможно, является первым шагом к тому, чтобы действительно увидеть Майкла Джордана вообще. Его люди охотятся на оленей, ловят сома и леща, разводят свиней и кур и регулярно ходят в церковь. Джордан вырос с отцом-военным и матерью из Нового Завета, которые оба выросли в домах Ветхого Завета. Тяжелая работа как единственный портал из одного плана существования в другой был, возможно, первым уроком, который когда-либо усвоили Джеймс и Делорис Джордан, и который они передали всем пятерым своим детям.

Так что в свете этого, если хотите, пересмотрите знаменитую «Игру против гриппа».

Почти невозможно вспомнить, что был момент, когда Майкл Джордан существовал в культуре как неудачник высокого полета, побегавший, который взлетал индивидуально, но никогда не руководил командой. Сейчас это смешно, но это правда. Вернее, было. Если его данк с линии штрафного броска является апогеем одной из его версий, то ночь, когда он вытащил себя на арену, почти готовый потерять сознание, была пиком того, во что он сам себя превратил. Это был финал НБА 1997 года. Пятая игра, «Джаз против быков», делит по два матча в каждой. Типофф было 7 часов.

Назовите это игрой против гриппа или игрой с пищевым отравлением - результативность Джордана с 38 очками в пятой игре финала НБА 1997 года - один из самых знаковых моментов в карьере, полной таких явлений. 

Мальчик из Юты, занимающийся джазовым балом, Престон Трумэн вышел на арену в тот день около 14:00, наполняя холодильники, пополняя запасы полок, стирая полотенца, охотясь за яблочным пюре, любимым Джорданом. Дельта-центр представляет собой бетонный бункер, поэтому под трибунами было жутко тихо.

«До нас доходили слухи», - вспоминает он.

Майкл был болен.

Автобус Быков подъехал к северо-западному углу Дельта-центра. Престон бросился помогать принести сумки. «Было заметно, что с ним что-то не так, - говорит Престон. «Каждый раз, когда Майкл находится в комнате, это похоже на Элвиса. Вокруг столько энергии. Он не был собой. Обычно он улыбается. Он очень медленно вышел на арену».

Престон последовал за Майклом, когда тот медленно прошел через зал мимо северной части корта и попал в хоккейную раздевалку, которую «Быкам» назначили на плей-офф. Джордан направился прямо в отдельную комнату в дальнем правом углу. Там были только тренеры и Престон. Кто-то выключил свет. Майкл снял костюм и лег на скотч. Иногда он свернулся клубочком в позе эмбриона. Врачи приходили и уходили. Престон просто наблюдал.

Он слышал разговоры о том, что Джордан не сыграет до второй половины. Никто не знал, что произойдет.

Престон продолжал смотреть на цифровые часы, которые висят во всех раздевалках, подключенные к игровым часам, и отсчитывал минуты. Команды обычно выходили на площадку для разминки, до которой оставалось около 20 минут. Престон смотрел на часы и смотрел на Майкла, который просто лежал в темноте с закрытыми глазами.

Прошло 23 года, а Престон все еще может его представить. Не высокопоставленный MJ, а уязвимый человек. Сцена остается такой ясной, особенно то, что было надето на Джордане на столе в темноте. Он носил те же шорты, которые носил под униформой во всех 1251 играх НБА, в которых он играл.

Они сказали Северная Каролина.

Летом 1984 года 21-летний защитник из Северной Каролины Майкл Джордан привел команду любителей к олимпийскому золоту в Лос-Анджелесе. Примерно три десятилетия спустя его форма Team USA была продана более чем за 200 000 долларов. США СЕГОДНЯ Спорт

МАЙКЛ, возможно, уже не самый известный человек на планете, спустя десятилетия после того, как он в последний раз надел эти шорты и вышел на площадку, но по мере того, как этот человек исчез, представление о нем каким-то образом осталось сильным и ярким. Миф растет по мере того, как человеческое существо отступает. Вот пример: несколько недель назад в верхней части домашней страницы eBay был рекламный баннер, связанный со всем, что было на сайте аукциона для продажи, связанным с Майклом Джорданом - как редкими кроссовками, так и памятными вещами. Это рынок продавца. Баскетбольный мяч с автографом стоит шесть штук. Фирменная майка Северной Каролины идет на восьмерку. Не так давно его олимпийская форма 1984 года стоила более 200000 долларов. Майкл Рассек из Grey Flannel Auctions продал эту вещь и сказал, что теперь она находится в ящике в доме покупателя.

Обувь, которую Джордан носил в ночь на «Игру против гриппа», появилась на открытом рынке несколько лет назад. Они побили рекорд на тот момент по самой высокой цене, когда-либо уплачиваемой за обувь для игр. Рассек их тоже продал. Вот как это произошло. Бизнесмен из Юты, достигший среднего возраста, понял, что пора отпустить детские вещи. Пришло время спуститься к его сейфовой ячейке и забрать самую известную пару кроссовок в мире. Этим человеком был Престон Трумэн, юноша из Юты, занимавшийся джазовым балом, который последовал за Джорданом в Дельта-центр.

Майкл любил его, потому что у Престона всегда было яблочное пюре и крекеры из Грэма, когда «Быки» въезжали в Дельта-центр. В перерыве между игрой с гриппом Майкл нуждался в еде, но не мог найти ложку для своего яблочного пюре, поэтому Престон побежал по коридору, нашел одну в столовой для СМИ и бросился обратно.

Ранее, когда Майкл дал Престону имена для своих билетов на завещание и сказал ребенку, что он может использовать некоторые из них, чтобы пригласить свою семью на игру, Престон выпалил: «Эй, MJ, ты думаешь, я смогу получить твою игру после игра?"

Майкл уставился на него. Это ужасный взгляд.

"Вы хотите их?" он спросил.

«Для меня будет честью», - сказал Престон.

«Они твои».

Джордан начал игру слабым и неуместным. «Джаз» вырвался вперед на 16 очков. Затем Майкл начал отрыв, 17 очков только во второй четверти, финишировав с 38 - включая 3 очка за менее чем минуту до конца, что дало «Буллз» окончательное лидерство. Майкл пожелал своей команде победы, рухнув на руки Скотти Пиппена , когда тот покинул площадку с 6,2 секундами на часах. После игры в раздевалке посетителей царил хаос. Престон нашел Майкла подключенным к капельницам в окружении друзей. Чарльз Баркли вернулся. Многие люди приходили и уходили. Престон продолжал смотреть на туфли. В какой-то момент менеджер по оборудованию Быков пошел забрать их.

«Нет, нет», - сказал Майкл. «Оставь их там. Я что-то с ними делаю».

Он указал на Престона.

«Таков Майкл», - говорит он. «Если он говорит вам, что собирается что-то сделать, он это делает».

Джордан поднял кроссовки.

«Держи, чувак, - сказал он. «Вы много работали для этого».

Вокруг дома Джордана был лес . Это означает, что ему доставляет удовольствие играть под их тенью, изобретать целые миры, становиться ковбоем или кавалеристом, а его брат - заклятый враг. У Майка и его брата Ларри были пистолеты BB. Они стреляли в них за городом, у бабушек и дедушек и на небольших участках деревьев, которые переходят в дикую местность в пределах города, всегда чувствуя себя больше, чем они были, как дети с фермы, которые называют ближайшую канаву чем-то грандиозным, вроде Каньона.

Однажды Майк и Ларри подстрелили осиное гнездо, и рой налетел на них, оставляя жала. Они бросились бежать, кричали, поливали себя водой, пытаясь остановить боль. Их родители были в ярости, когда мальчики стреляли в дом, но мальчики только смеялись и смеялись. Они носили ружья с собой, как исследователи или частные пехотинцы. Играя в ковбоев и индейцев, Ларри опустился на колени, прицелился и выстрелил Майку в ногу. Итак, Майк выстрелил Ларри в лицо - просто промахнувшись, ослепив его ударом в глаз. Таких звонков было тысячи.

Часы горели, как утренний туман, пока ужин не ударил по столу, и москиты не заполнили уличное освещение. Южная ночь оживает со странными звуками и низким бесплотным гудением насекомых. Здесь темно, как самое глубокое дно океана. Когда садилось солнце, леса всегда держали свои секреты в секрете. Майкл тоже знает это, тени, которые могут таиться вокруг старых деревьев ночью, как тонкая перегородка между землей живых и землей мертвых кажется пористой, дыры, открытые тем же воображением, которое создавало дневную игру.

Майкл Джордан вырос в окружении леса, испанского дуба, покрытого мхом, и 800-летних кипарисов-тупело, которые создавали пейзаж для него и его брата Ларри, где они могли смеяться и играть в ночи. 

ЗЕМЛЯ, ГДЕМайк вырос - это ключ от скелета - способ разблокировать многие истории, мифы и легенды Джордана. Он происходит из уникального места со своей собственной историей, кодексами и традициями - все это дало ему его величайшее оружие: его собственное чувство самого себя и его глубокий резервуар силы. Люди, которые вернулись с ним, чтобы увидеть этот старый дом, могут сказать это, когда он сентиментально припарковался перед домом. Любой, кто смотрел «Последний танец», может услышать его, когда он задыхается, говоря о своем отце и о цене его конкурентоспособности, эти две идеи навсегда связаны. Что, если «Последний танец» действительно документ для его 6-летних близнецов? Может быть, он плачет в том интервью, потому что устал или даже немного пьян,

А теперь посмотрите еще раз на туфли от Flu Game, которые он подарил Престону. Эти туфли разработал безумный гений Nike по имени Тинкер Хэтфилд. Тинкер теперь дедушка, который катается на скейтборде по своему району Портленда в эти дни карантина. Он говорит, что его семья лесорубов прибыла в лесную страну Орегона с холмов Кентукки и Западной Вирджинии, оставив на востоке свою вражду с соседними МакКоями. Он из тех Хэтфилдов.

С его прошлым, пропитанным враждой и тяжелым трудом, Тинкер считал себя футуристом. Он помог Майклу пройти аналогичную грань между своим прошлым и будущим. Вместе они изобрели новый способ быть известным в мире спортсменом, представляя две половины одного и того же человека.

«Он понимает процесс», - говорит Хэтфилд о Джордане. «Процесс создания чего-то нового и непохожего. Он способен концептуализировать».

Бренд Jordan является центральным творением - а теперь и центральным творцом в изящной уловке - публики Майкла Джордана, символа, гражданина мира. В то время как культурные критики кричали Иорданию за продажу обуви республиканцам, люди, жившие в той же части мира, откуда он пришел, средние южные города, такие как Уилмингтон, и маленькие городки в близлежащей сельской местности, такие как Бургау и Тичи, не видели, кто покупает туфли, но кто их продавал. На кого хотели быть похожи все эти дети всех рас и классов? «Это было значительным преобразованием, - говорит Имани Перри, профессор Принстонского университета и один из ведущих американских мыслителей по вопросам расы, - чтобы вся нация сказала, что они хотят быть похожими на чернокожего из сельской местности Северной Каролины».

Президент Обама вручил Майклу Джордану Президентскую медаль свободы в 2016 году, через 13 лет после финальной игры Джордана. 

Майкл превратил свою фамилию в синоним величия. Nike проводит много исследований по этому поводу. У них есть глубокие данные. Прямо сейчас Jordan Brand продает одежды и обуви на сумму более 3 миллиардов долларов в год, в основном людям, которые никогда не видели, чтобы он играл. Логотип Jumpman не идентифицируется в фокус-группах как силуэт реального человека, хотя настоящее имя этого человека часто печатается прямо над или под ним. Логотип стал похож на золотые арки или яблоко. Респонденты говорят, что это просто означает превосходство. Это был взгляд Барака Обамы на Джордана, когда он представил его на церемонии вручения президентской медали свободы в 2016 году. Когда кого-то называют лучшим, - пошутил Обама, - их называют ... «Майклом Джорданом из раввинов или Майклом Джорданом в гребле на каноэ с аутригером. "

Все в комнате засмеялись.

Сидя в своем кресле, Майкл наклонился к сидящей рядом женщине, которая только что получила эту награду от имени своей покойной двоюродной бабушки, и прошептал: «Вы нервничали?»

Затем он встал и прошел мимо других получателей - Тома Хэнкса, Брюса Спрингстина, Дайаны Росс, Вина Скалли и Роберта Редфорда. Солдат зачитал его цитату. Его мать была в толпе. Впервые за долгое время он был не больше, чем сейчас. Это проявилось на языке его тела и на лице. Когда мы видим знаменитые кадры, на которых Джордан сжимает трофей Ларри О'Брайена, он часто держит его, почти борется, человек и его приз переплетаются. Его хватка агрессивная. Он не так выглядел, стоя рядом с Обамой и получал свою медаль. Он склонил голову, чтобы тот, кто ниже ростом, мог накинуть ее себе на шею. Он получилЭто. На него положили этот предмет, а не тот, который он взял. Благодать, а не требование. Что-то заработал. Вместо того чтобы сгорбиться и спрятать добычу, он стоял с медалью на груди. Он посмотрел на собравшуюся толпу с чем-то вроде смирения и благодарности на лице. Это один из немногих моментов в его общественной жизни, когда он, казалось, осознавал и ценил, насколько долгим и маловероятным был его путь. В тот момент, когда оружие было в кобуре, работа, которую нужно было затратить, чтобы держать его в рабочем состоянии и заряжать каждую вторую минуту через день, казалась тяжелой и реальной.

НА ПОСЛЕДНЕЙ неделе своего президентства Обама получил особый подарок: изготовленную на заказ пару ретро-автомобилей Jordan IV с президентской печатью и логотипом его предвыборной кампании. Но этих туфель и каждой последующей пары культовых Джорданов почти никогда не существовало. Бренд спасли два человека: Тинкер Хэтфилд, человек, который смотрел в будущее, и отец Майкла, Джеймс, человек, понимавший прошлое.

Хэтфилд возглавил команду дизайнеров Jordan, начиная с модели Jordan III. Вернемся в середину 80-х. Уже тогда Тинкер хорошо смотрелась в ярких шляпах. Ему понадобится вся магия, которую он сможет собрать, одежда и все остальное, потому что ему был назначен несчастный клиент. Джордан сломал ногу в кроссовках Nike всего за три игры в сезоне 1985-86.

«Это его огорчило, - говорит Хэтфилд.

Теперь у Джордана были интересные предложения от других обувных компаний. Конкуренты нашептывали ему на ухо, что у Nike нет дизайнерских решений или маркетингового опыта, чтобы на самом деле выполнить лес обещаний, которые он ему дал. Уже тогда Джордан пугал людей. Он держал власть. В будущем, когда руководители Nike начинали жаловаться на неуважение Хэтфилда к корпоративной культуре, он клал на стол лист бумаги с номером мобильного телефона Джордана и предлагал руководству позвонить ему и рассказать, почему он и Тинкер. были неправы. Никто никогда не набирал номер. Но такое доверие нужно было заслужить, и для Хэтфилда это началось с поездки в Чикаго.

Он прибыл в квартиру Майкла. Джордан знал, что он придет. Тинкер и его коллега по Nike Говард Уайт постучали в дверь. Никто не ответил. Они постучали громче, и тогда они услышали грохот и грохот, доносящийся из подвала. Хэтфилд подумал, что это похоже на профессиональный рестлинг. Он ударил в дверной звонок. Нет ответа. Он ударил снова. Наконец они услышали слабый голос, призывающий их войти. Тинкер и Ховард последовали за шумом вниз.

«Майкл был вовлечен, - говорит сейчас Хэтфилд, - в нокдаун-затяжном безумном матче по настольному теннису с тогдашним товарищем по команде Чарльзом Окли . Они играли в настольный теннис, как будто это был финал, игра 7. Это было невероятно соревновательное, и там были болтовни. Это было физическое. Они не разговаривали с нами. В конце концов, они разрешили матч. Майкл выиграл. Он почти ни в чем не проигрывал ».

Майкл и Тинкер немного поговорили. Затем они пошли в Bigsby & Kruthers, где портные примеряли Майклу новый костюм. Всего часом ранее Майкл ругался и размахивал ракеткой для пинг-понга, как боевым топором, а теперь он участвовал в вдумчивой беседе на высоком уровне с мужчинами, вынимая куски ткани и показывая ему различные разрезы, которые они могут сделать для лацканов. . Если и был момент, когда Тинкер Хэтфилд впервые поняла, в каком направлении пойдет его жизнь, то это произошло в окружении портных, сновавших вокруг Майкла Джордана.

Он вернулся в Портленд и работал круглосуточно.

Джордан приехал в город, чтобы сыграть в Trail Blazers, и остановился в офисе Хэтфилда. Тинкер показала ему стопку кожи, в основном от производителей мебели. Больше всего Майклу понравился узор с рисунком слона. Тинкер это тоже понравилось. Итак, в то время как боссы Nike беспокоились о потере своего нового жизненно важного клиента, Хэтфилд и его команда работали со своей фабрикой в ​​Азии, чтобы создать макет для презентации Джордану.

Тинкер Хэтфилд - да, из тех Хэтфилдов - создала Air Jordan III в 1987 году, как раз к четвертому сезону MJ в НБА. Тридцать три года спустя бренд Nike Jordan продает товаров на 3 миллиарда долларов в год. 

Была назначена встреча в конференц-зале отеля в округе Ориндж, штат Калифорния.

«Фил Найт был вполне уверен, что Майкл уйдет из Nike, - говорит Хэтфилд. «Фил был очень, очень обеспокоен. Я думаю, он был уверен, что мы его потеряли. Это была последняя встреча. Это было в этом отеле».

Все подали.

Найт сел. Директор по маркетингу Nike сел. Так поступила Тинкер и агенты Майкла. Джеймс и Делорис Джордан вошли в комнату.

Потом они ждали.

Прошло несколько часов.

Родители Джордана выглядели подавленными.

«Они сидят здесь очень уважительно и тихо, - говорит Хэтфилд. «Можно было сказать, что они были немного запотевшими. Это были его родители, которых оставили ждать в этой комнате так много часов».

Никто не знал, собирается ли Майкл вообще показаться.

«Мы ждали четыре часа», - говорит Хэтфилд, - «примерно столько же времени нужно, чтобы сыграть в гольф на 18 лунок. Насколько я понимаю, Майкл был на поле для гольфа с некоторыми потенциальными партнерами, и Ховард был с ними, но он пытался заставить Майкла покинуть поле для гольфа и пойти на встречу ".

Наконец появился Майкл.

Он был в плохом настроении, дуться, бескорыстно - пока Тинкер не вытащила Air Jordan III. Это изменило весь характер встреч, как и модели, которые пришли на них в соответствующей одежде, а остальное уже история. Джордан остался с Nike и заработал достаточно денег, чтобы купить баскетбольную команду. В течение многих лет Хэтфилд думал, что его дизайн обуви спас компанию. Потом он услышал о том, что произошло после окончания встречи.

Майкл вышел на улицу, и отец схватил его на стоянке.

«Сынок, - сказал он, - это было неловко для твоей матери и меня».

Майкл извинился.

"Что ты думаешь я должен сделать?" он спросил.

Его отец сказал, что приверженность Nike была продемонстрирована, потому что Фил Найт так долго ждал, а ее дизайнерские навыки были продемонстрированы в III, и что это казалось правильным шагом для его будущего. Майкл слушал. Вот где началась легенда - с Северной Каролины, проявляющей свое влияние у отеля Orange County. От этой стоянки до признания президентом не только его спортивного мастерства или его маркетингового чутья, но и его стремления, его конкурентоспособности, его существенного величия. Это можно рассматривать как кульминацию жизни, потраченной на побег из прошлого, или аномалию пострасовой стратегии бренда, как американский единорог, или как иначе: человек, на самом деле исполняющий свою судьбу, несущий свою семью с собой. его подъем, исходящий откуда-то. Майкл Джордан не появился просто так. Его вырастили родители,

АКТ 2

ОДИН ИЗВеликой неожиданной радостью этих пяти недель стало повторное открытие предыгровой музыкальной темы «Сириус», которую использовали Bulls. Вы знаете эту песню. Волосы на руках встают дыбом, когда включается синтезатор из шестнадцатых нот. Сильный басовый подводный поток издает такой же шум, как гребной винт большого корабля под черными волнами, - стук дизельного двигателя. Диктор Рэй Клэй сделал жизнь из своего вступления в Джордан. Он делал это бесплатно в продуктовых магазинах, покупая овощи, за деньги на бар-мицвах и свадьбах. Однажды он даже сделал это в Чапел-Хилл на мероприятии Tar Heels. Учитель речи помог ему научиться выталкивать воздух с помощью мышц живота, а не груди, и управлять воздухом в легких. В начале своей карьеры он чуть не потерял сознание после своего открытия «И СЕЙЧАС ...»

«Дыхание очень важно», - говорит он.

Достаточно первых нескольких нот песни, чтобы игроки и тренеры той эпохи разбежались по ульям. Это действительно страшно даже сейчас слушать. «Я всегда помню, как играла эта проклятая песня», - сказал мне недавно Пэт Райли. «Это определенно предупредило оппозицию о том, что битва вот-вот начнется, по-настоящему».

В сети есть версия, в которую я играл снова и снова, начиная с игры 4 финала 1998 года. Толпа такая же громкая, как громкоговорители большой арены. В верхнем комментарии к видео говорится: « Карл Мэлоун слышит это в своих кошмарах». Это захватывающе даже спустя столько лет. После того, как Клей объявляет четвертого стартера, Рона Харпера , толпа становится громче - потому что он тоже 6 футов 6 дюймов. Они знают, что будет дальше. Каждый ребенок 1990-х может почти наизусть процитировать следующие слова Клея, как он называет дом Джордана, как будто он говорит о Спарте или о чем-то еще: ИЗ СЕВЕРНОЙ КАРОЛИНЫ... Это означает множество миров. Не только Северная Каролина, но и прибрежная Каролина, всегда отличная от гор или равнины Пьемонта; и не только прибрежная Каролина, но и Уилмингтон, и не только Уилмингтон, но и сельские болота на берегу реки, простирающиеся от окраины города. И не только типовые болота, но и два в частности. Холли Шелтер и Ангола-Бэй. Вот откуда родом Джорданы. Плотный клин солоноватой земли за пределами Уилмингтона граничит с шоссе 17 и 24 на юге и севере и шоссе 117 и 50 на западе и востоке. Продолжайте сверлить, прежде чем названия, дороги и все остальное, вернитесь в прошлое, потому что эти 560 квадратных миль земли рассказывают вам о человеке столько же, сколько история о том, что его исключили из баскетбольной команды. «В том, чтобы оставаться на связи, - огромная сила, - говорит Зандрия Робинсон. Джорджтаунский профессор, изучающий расу, пол, популярную культуру и юг США. «В этом особом воспитании тоже есть сила - во всей этой работе. Вот почему они остались связаны с этой землей».

Здесь он родился задолго до того, как Майкл Джордан появился на свет.

ЗЕМЛЯ СУЩЕСТВОВАЛАСЯ до того, как люди когда-либо забирали у нее дома , вырезали из нее усадьбы, преследовали ее щедрость в поисках пищи и удовольствий. В лесу время по-другому движется. Слово «прогресс» означает более привлекательные поверхности на дорогах и пикапы вместо запряженных лошадьми кресел с кожаными ремнями вместо пружин. До того, как шоссе 117 было бетонной дорогой, покрытой асфальтом, покрытой асфальтом семь лет назад школьным товарищем Джордана, это была широкая грунтовая дорога, которая отражала реку Северо-Восточный мыс Страха, проходящую мимо дюжины или около того домов на плантациях. А до этого ничего не было. Может быть, колея для оленей. Или тропинка, по которой побывала группа ирокезов, которые жили здесь первыми.

Первая плантация на северо-востоке реки Кейп-Фиер называлась Оленьим парком.

Все, что осталось от Оленьего парка, - это исторический указатель на местном шоссе 117, примерно в 20 милях к северу от центра Уилмингтона. Но почти 400 лет пять поколений Джорданов жили и умерли на этой земле. 

Земля была названа в понедельник днем ​​12 ноября 1663 года, когда группа белых англичан с Барбадоса впервые исследовала реку и наткнулась на участок земли без большого количества деревьев, покрытый густой высокой травой - идеальный вариант. для очистки. Они видели индюков и уток. Выли несколько волков. Они остановились и смотрели, как волк разрывает животное на куски. Они собирали и ели дикий виноград. На северо-западном берегу реки они увидели огромного оленя с огромным разбросом острия, и отсюда они и получили название земли.

Сначала там жил губернатор Джордж Беррингтон.

Самуэль Струдвик получил его после смерти.

Иезекииль Лейн-старший получил его от своей семьи.

После смерти Иезекииля его внучка Мэри Элизабет Лейн унаследовала Оленьий парк и 16 рабов. Она вышла замуж за проповедника из Джорджии, и вместе они управляли Оленьим парком примерно до 1880 года.

Проповедника звали Джесси Джордан.

Все, что осталось от империи Оленьего парка, - это серебряный исторический маркер на стороне 117. Земля делалась на все меньшие и меньшие части с каждым поколением. Некоторые из потомков Джесси Джордана до сих пор живут там. Но земля остается всегда. Почти четыреста лет спустя в темном лесу совсем не прошло времени. Возможно, теперь свет исходит от Q-луча мощностью в миллион свечей вместо ламп с китовым маслом. Но это остается дикой территорией. Это готические внутренние узкие места. «Готика» - это прилагательное, которое Мартин Скорсезе использовал со своим оператором, когда они хотели воссоздать побережье Уилмингтона для фильма «Мыс страха». Фильм составлен таким образом, что фактический свет со временем ухудшается, чтобы отразить внутреннее смятение персонажей и отразить то, как влажность и странные океанские течения могут иногда заставлять приливно-морской воздух мерцать. Черные медведи до сих пор охотятся на этих болотах. Обширные леса из длиннолистной сосны и 800-летние кипарисы и тупело возвышаются над этим ландшафтом. Певчие птицы наполняют воздух сладким шумом. Большой белохвостый олень с головами, увенчанными огромными средневековыми стойками, все еще движется как тени в лесу и из него. Здесь жили и умерли пять поколений иорданских мужчин.

«Таинственные способы, которыми люди описывали Иорданию на протяжении многих лет, могут быть откровенно связаны с тем, каково это быть на земле предков», - говорит Зандрия Робинсон. «Они живут на южных исконных землях. Редко бывает, чтобы это было физически таким образом - эти несколько поколений жили в одной и той же местности. Наши предки ходили по своей земле, они хоронили здесь дерьмо, работали здесь, умерли. здесь, похоронили друг друга здесь ... Это исконная земля ".

Земля никогда не бывает просто грязью, суглинком, глиной и сланцем. Он содержит все, что когда-либо существовало на нем или в нем, окаменелости крошечных животных, духов людей, которые пытались отстоять свою аграрную позицию, и злые люди, которые сделали друг с другом, чтобы контролировать лист бумаги, хранящийся в чем-то, называемом здание суда, которое гласит законом, дает им титул. И когда законы будут коррумпированы и здание суда рухнет, земля останется. Каждый мужчина и женщина, каждая раса, племя и семья творят свою историю на своей земле, в своей грязи. Они хоронят то, что значат только для них.

Каждая история глубоко лична. Каждая история уникальна.

ПЯТЬ ПОКОЛЕНИЙ Иорданских мужчин предшествовали Майклу, и он знал троих из них: своего отца, Джеймса, своего дедушку Уильяма и своего прадеда Доусона. Отец Доусона родился рабом в 1862 году, и все звали его Диком. За 64 года, которые он прожил, до того, как у него отказали сердце и почки и он умер в больнице Уилмингтона, он прошел путь от рабства к собственному дому. Он научился читать и мог брать в кредит все необходимое для выращивания овощей. Как и мужчины во многих семьях, он был огородником. В свидетельстве о смерти Дика, заполненном пишущей машинкой, есть единственное доказательство того, что его отец когда-либо жил. Джон Джордан и его жена Алиса пришли и ушли с этой земли и практически не оставили после себя никаких следов. Подумайте об этом в контексте «Последнего танца».

Нет истории, показывающей, где родился Джон Джордан или где он был в плену в качестве раба. Основываясь на своем исследовании собственности и записей о захоронениях, историк округа Пендер Майк Тейлор говорит, что Джон, вероятно, работал на полях на плантации Джесси Джордана. Все время находят новые документы, старые завещания и деловые бумаги, даже карты болот к востоку от шоссе 117. «Прилагаемая карта залива Ангола была сделана в 1883 году, - говорит Тейлор, - и была обнаружена в тайник исследований, найденный в старом сарае в соседнем графстве только в прошлом году. Родословная Майкла Джордана в Америке уходит корнями в этот регион еще с колониальных времен. Они корнями уходят на землю, сначала порабощенные, работая на земле в Оленьем парке. некоторые из его порабощенных предков, вероятно, похоронены на этой земле ».

Есть один кусок старой бумаги, на котором может быть имя Джона Джордана. Когда Иезекииль Лейн умер, и его внучка Мэри Джордан унаследовала этих 16 рабов, их имена были указаны в документах о завещании, заполненных от руки. Только имена. Старый Сэм и его жена Бек. Литтл Сэм, Литтл Моисей и Бен Джадж. Платон и его жена Эми. Для матери и ребенка существует только один список, согласно обычаю, в котором сначала указывается женщина, а на втором месте - мужчина, только если мужчина на самом деле был младенцем или малышом. Слишком молод, чтобы работать. В документе перечислены среди 16 женщин по имени Молли или Милли и Джон. Вероятно, это прапрапрадедушка Майкла Джордана. Наверное. Невозможно когда-либо узнать наверняка.

Это не случайно.

Историки и специалисты по генеалогии говорят о сложности взлома «кирпичной стены 1870 года», потому что счетчики не записали даже имена рабов. Не потому, что они не знали имен. Переписчики были местными жителями, и, как показывают записи суда и завещания того времени, почти все знали имена местных рабов. Конгресс США заставил счетчиков не записывать имена или место рождения, что создало стену, которая стерла их из истории, но не из страны.

Мечты и дела. Порядочность и работа. Делорис и Джеймс Джордан создали Америку, которую они хотели, на уроках, которые они преподали своим пятерым детям. Здесь, 12 июня 1991 года, Майкл Джордан хранит свой первый чемпионский трофей. Он выиграет еще пять. 

УЧИТЬ, ГДЕ ЭТО семейный анамнез является ведущим. Выйдите из Оленьего парка и погрузитесь на мгновение в будущее. Посидите с Джеймсом и Делорис Джордан на Гордон-роуд, когда их дети ушли спать, летний воздух на улице жаркий и влажный. Когда они хотели приобщиться к прошлому, они иногда уходили вглубь страны, к болотам и фермам. Но когда им захотелось помечтать, они пошли в другом направлении. Они выскользнули из тихого дома и сели в свою машину, проехав по памяти: от Гордон-роуд до шоссе 117, пока, даже спустя 15 минут, они не припарковались у Атлантического океана. В воздухе витал запах соли. Иногда они просто сидели в машине при лунном свете, а иногда шли рука об руку по песчаным дюнам. Разговор неизбежно перешел на мечты, которые они разделяли для всех своих пятерых детей. Они хотели, чтобы они были честными и трудолюбивыми мужчинами и женщинами. Они претворяют эту мечту в жизнь. Джеймс и Делорис Джордан создали Америку, которую они хотели, тем, как они учили своих детей перемещаться по миру.

Они сказали Майклу превратить все негативные события в позитивные, что позже стало его броней, сделанной из пренебрежения. Мать Майкла написала детские книги после того, как он прославился, и в одной из них была раскрыта ее философия воспитания: сказать, что ты чего-то хочешь, - это хорошо, хорошее начало, но что-то делать - вот что действительно важно. В конце книги, когда мать укладывает сына спать после его первой успешной баскетбольной игры, она с гордостью говорит ему: «Думаю, ты не просто мечтатель, а деятель, Майкл».

Эта идея - то, что эта почва вынашивала все эти годы. Это то, что имела в виду Зандрия, когда говорила о силе южных исконных земель.

КАЖДЫЕ 10 ЛЕТ, когда счетчики расходились по сельской местности, когда дороги были импровизированными вещами, а не кодифицированными государственными проектами, они находили человека из Иордании, живущего на том же куске земли в форме кусочка пирога, где они всегда были. . Доусон жил на Холли Шелтер-роуд в 1920 году, а в 1930 году - на улице Баннерман-Бридж-роуд. Оба они расположены в излучинах реки, где раньше была старая плантация Оленьего парка, где Доусон работал на лодке.

К 1940 году Доусон Джордан жил между болотами, Холли Хелтер на юге и Ангольским заливом на севере. Годом ранее он работал 52 недели подряд и заработал 300 долларов. С ним жили его сын Уильям и внук. Мальчика звали Джеймс Р. Джордан. Джеймсу было 4 года, и 23 года со дня рождения его сына, звезды баскетбола, Майкла Джеффри Джордана, жившего недалеко от болота с сыном бывшего раба - в 17 милях к северо-западу от шоссе 117, где оно пересекает полутора Бургау. -часовая поездка по петле на север или юг болота Ангольского залива от этого дома до кладбища, где однажды будет похоронен Джеймс Джордан.

В тех сельских округах еще много людей, которые помнят звучание глубокого басового голоса Доусона. Он управлял телегой, запряженной мулом, даже после того, как первая ракета отправила человека в космос. Он делал и продавал самогон на болотах и ​​зарабатывал дополнительные деньги, работая поваром в Охотничьем клубе Уоллеса, одном из тех заведений, где нет ничего лучше, чем членство в церкви и военная служба в некрологах небольшого городка. У них был низкий лагерь, обшитый неокрашенной обшивкой, с выходом на крыльцо без перил. Парадная дверь вела в столовую, где большую часть места занимал один длинный стол.

Старик по имени Фрэнк Фатч ходил туда со своим дедом, когда был молодым охотником, и до сих пор помнит, как Доусон сидел на ящике, собирая деньги, или на соседней скамейке с одним из своих правнуков - скорее всего, старшим братом Майкла, Ронни. Доусон любил смешивать водку и кока-колу и попивать, пока готовил оленину, свиные отбивные или курицу. Он делал горшок риса с каждым приемом пищи. Иногда, когда он засыпал, один из охотников, гробовщик в одном из близлежащих городов, подходил на цыпочках и делал вид, что начинает измерять спящего. Доусон просыпался, смеялся и кричал на человека: «Отойди от меня! Я не мертв!»

Как старший в Laney Buccaneers Майкл Джордан был одним из лучших новобранцев страны. Осенью 1981 года он вошел в кампус Университета Северной Каролины, примерно в 150 милях вверх по шоссе I-40 от своего дома. Десять лет спустя ему была посвящена часть этой автомагистрали. 

МАЙКЛ ДЖОРДАН РАССВИЛСЯ со всеми этими историями. Он знал Доусона, который умер в 1977 году - в год, когда Майкл пошел в среднюю школу в Лэйни - и позже называл старика «крутым», разрывая воспоминания.

Его детство живет в историях, которые он рассказывает. Есть история свиньи, история топора, история BB-пистолета и история лошади на кукурузном поле, и это лишь некоторые из них. В отличие от обычного монтажа лучших хитов, который он устраивает для интервьюеров, они остаются личными для него, и он становится осторожным, если вы их поднимаете - например, кто в моей жизни говорит вне школы?

Майк ездил на лошадях по земельным участкам своей семьи, пока один из них не сбросил его и не накинул на кукурузное поле. Его нога зацепилась за стремя, и на четверть мили он подпрыгивал о вспаханную землю и был разорван на стеблях. Это было в 38 милях от дома мальчиков Иордании до дома бабушек и дедушек в деревне. Каждые выходные они ходили туда и просто гуляли.

«Майкл верен как дерьмо. Если ты в его кругу, значит, ты в его кругу. Племя - лучший способ описать это».

Николай Возняк, сын Майкла Джона Возняка, бывшего сотрудника службы безопасности Иордании.

В 6 или 7 лет Майк вышел на улицу с топором, главным образом потому, что его родители сказали ему не играть с ним, и начал рубить дрова и маленькие ветки, как он видел, как это делают взрослые. Затем он ошибся и зацепил топором большой палец ноги. Повсюду была кровь, и он с криком пошел в дом своих родителей. Его мама отвела его к местному врачу, и там женщина намазала ему ногу керосином, чтобы продезинфицировать ее. По сей день ему не хватает четверти дюйма большого пальца ноги.

Примерно в том же возрасте у него возникла еще одна блестящая идея: проскользнуть под электрический провод, окружающий загон для свиней, и рассердить некоторых свиней. Мальчики из Джордана подумали, что весело танцевать в грязи и заставлять свиней гоняться за ними, гудя и фыркая. Особенно раздраженная свинья не согласилась. Она погналась за Майком к забору, и когда он приготовился перепрыгнуть через верхнюю проволоку в безопасное место, он споткнулся. Прямо через грудь попал электрический провод. О том, что у него стучали зубы, он был так сильно шокирован, что оставил его с ожогом на груди. Когда он вошел внутрь, чтобы проявить сочувствие, его родители сказали ему: «Тебе не следовало возиться со свиньями».

Однажды Ларри разбил мотоцикл Yamaha 60, на котором сидел Майк. Они оба содрали кожу, но еще больше боялись гнева отца. Поэтому они завернули свои порезы тканью, а затем надели рубашки с длинными рукавами, чтобы скрыть руки. Летом в Северной Каролине. Джеймс заподозрил, глядя на мальчиков, сидящих за обеденным столом, пытаясь понять, чем они занимаются. Примерно тогда же у Майкла пошла кровь из локтя - сквозь рубашку.

«Снимите эту чертову рубашку с длинным рукавом», - приказал мистер Джордан.

Майк подчинился, показав, что его руки были разрушены. Его отец продал байк.

В другой раз соседские дети кидали футбольные мячи, кроссовки и прочее в семейный электросчетчик. Один подключил и сломал. Бабушка Майка была в ярости и сказала отцу Майка, что тот сказал, что позаботится об этом.

Он подозвал всех соседских детей в гараж.

«Один путь внутрь, один выход», - предвещает Майкл, рассказывая историю позже. Он хороший рассказчик. Мистер Джордан сказал детям, что хотел бы дать им немного торта и мороженого, и они, как лохи, все это купили. Бабушка Майка увидела, что приближается, и затащила его, чтобы помочь ей на кухне, не давая ему попасть на линию огня. Вот когда они услышали крик. Отец Майка был там и раздавал порку всем детям, а не только своим. Все они в слезах побежали к своим родителям, которые затем подошли к мистеру Джордану.

Они нашли его на крыльце, курящим сигарету.

"Ты избил моего ребенка?" они спросили.

«Ты чертовски прав», - ответил он.

Именно в спортзале средней школы Лэйни, после того как он был зачислен в младшую университетскую команду на втором курсе, Майкл Джордан осознал силу превращения каждого в противника, реального или воображаемого. Сегодня комплекс носит его имя. 

В 1977 году жизнь Джордана разделилась на две половины. Один потенциал, один кинетический. Прошлое, полное духов и предков, влияний и проводников; будущее, полное выборов и конфликтов, тупиков и золотых дорог. Девятый класс его действительно разозлил. Он был отстранен от занятий в первый же день в школе, побив рекорд идеальной посещаемости. Все его проблемы с дисциплиной были вызваны этим чувством несправедливости, которое поселилось внутри него. Все началось с минисериала «Корни». Расовая несправедливость, которая сформировала его семью, внезапно стала для него реальностью. Он бушевал против всего, что не мог контролировать. Он докажет себя всем.

Это перенеслось на следующий год, когда он впервые попробовал себя в университетском баскетболе. Именно здесь родился миф о Майкле Джордане, и почти во всех пересказах его жизни, в том числе в «Последнем танце», все дороги ведут назад к этой пробе и к этому отказу. Материнская дорога стирается и проложен новый путь. Это почти правда. Материнская дорога стерта для публики, но не для него. Он никогда не забывает. Что-либо.

В тот день, когда он не попал в университетскую баскетбольную команду на втором курсе, он стоял в школьном спортзале, который когда-нибудь будет носить его имя, и прокрутил один из двух списков, висевших на двери, и когда он не увидел его имя, но увидев имя своего одноклассника Лероя Смита, он в ярости бросился домой. Дорога, которая привела его домой в тот ноябрьский полдень 1978 года, была шоссе 117.

«Самый большой урок о людях я получил от отца ... С ним можно было поговорить два или три часа, а за два или три часа не узнать ни хрена. Но в то же время вы скажете он хороший джентльмен. Он никогда не выдавал никаких семейных секретов. У меня есть эта черта. Я использую ее ».

Майкл Джордан

В этот момент он начал понимать, какой фокус он мог найти, превратив всех и вся во врагов. Например, когда он рассказал историю себе и всем остальным, что его исключил из баскетбольной команды тренер, который сомневался в его таланте. Оказывается, он вообще не был вырезан. Нет, он не попал в команду. Но согласно известной истории Sports Illustrated, это потому, что тренер признал его огромный талант и отправил его в юношеский университет, где он получал больше минут за игру. Клифтон «Поп» Херринг, этот тренер, позже обнаружил, что над ним насмехаются рассказы Майкла о том, что происходило на протяжении десятилетий.

«Дело в том, что люди в Уилмингтоне, знавшие эту историю, - говорит дочь Попа, Пакита Ярборо, - они не ненавидели того, что Майкл был героем из родного города, но они ненавидели, что история так и не была раскрыта. Часть истории была связана с его брендом. Часть истории заключалась в продаже обуви и товаров, и «Вы можете быть похожи на меня, я получил стрижку. После этого я стал величайшим баскетболистом, который когда-либо жил». Это раздражает. Это очень раздражает. Я намеренно не смотрел вещи Майкла Джордана. Я понятия не имел, что есть документальный фильм ».

Когда Папа умер в декабре прошлого года, семья Джордана прислала ему цветы. Пахита написала некролог своему отцу. Четыреста двадцать два слова, и ни одно из них не было «Майкл» или «Джордан».

В 1898 году группа изменнических белых людей, протестуя против результатов местных выборов, ворвалась в Уилмингтон, вынудив множество чернокожих покинуть свои дома и убив еще десятки людей, навсегда изменив город. 

СЕМЬЮ ДЖОРДАНОВ и семью Херрингов связывает общая история, которая намного глубже, чем одна баскетбольная попытка - эта история отражена в новой книге лауреата Пулитцеровской премии Дэвида Цуккино «Ложь Уилмингтона». Речь идет об организованном и жестоком перевороте белых в городе в 1898 году - ровно за 100 лет до событий «Последнего танца». Эти две истории были выпущены с разницей в несколько месяцев, и их интересно рассматривать вместе. Один описывает падение черного Уилмингтона, а другой - хронику восхождения самого успешного черного Уилмингтона.

Уилмингтон накануне 20-го века был образцом для американского города через три десятилетия после того, как замолчали орудия Гражданской войны. Цуккино рисует картину объединяющего города. Трое из 10 олдерменов были черными. Десять из 26 полицейских. Черные купцы могли свободно размещаться на городском рынке. Там были черный коронер и тюремщик, а также единственная в мире ежедневная негритянская газета., как сказано в его шапке. У газеты были белые рекламщики. Черным мужчинам не нужно было смотреть в землю, когда они проезжали на улице белого человека. В 1880 году в Уилмингтоне была самая высокая доля чернокожих жителей любого южного города, 60%, по сравнению с 44% в Атланте и 27% в Новом Орлеане. Кварталы были интегрированы. Суды были объединены. Черные магистраты приговорили белых подсудимых. Черный средний класс рос с каждым годом. В 1898 году, пишет Цуккино, Американское баптистское издательское общество назвало его «самым свободным для негров городом в стране».

Это не означало, что все в городе принимали то, чем становился Уилмингтон.

Две культуры жили бок о бок, борясь за будущее своего дома. Например, черные и белые республиканцы отметили День памяти, возложив венки на американском военном кладбище в городе. Белые демократы, политическая партия класса рабовладельцев, отказались почтить память погибших американцев. Они даже пытались перенести Маркет-стрит, чтобы им не пришлось терпеть унижение, проходя мимо могил солдат. Ранее в мае вместо этого они отметили День памяти Конфедерации.

Это был Уилмингтон перед приближением выборов 1898 года.

Есть две замечательные книги о том, что произошло дальше, но в основном две группы элитных белых граждан сформировали секретные комитеты, чтобы свергнуть правительство, если выборы пройдут не так, как они хотели. В качестве мускулов были задействованы в основном ирландские иммигранты. Предательская армия называла себя красными рубахами. Так много белых людей купили оружие в преддверии выборов, что магазины в городе закончились, и им пришлось запросить экстренное пополнение запасов у дилеров в Ричмонде и Балтиморе. Подобно Ку-клукс-клану 30 лет назад или снова 30 лет спустя, краснорубашечники ехали по ночам, выдергивая откровенных чернокожих граждан из их домов.

Через два дня после выборов «красные рубашки» отправились искать кровь. Толпа черных грузчиков и грузчиков, загружавших хлопок в доках, вернулась в свой район, чтобы защитить свои семьи. Владелец магазина для чернокожих пытался убедить мужчин уйти до прибытия белых.

«Ради вашей жизни, ваших семей, ваших детей и вашей страны, идите домой и оставайтесь там», - умолял он. «Мы бессильны».

Перед ними стоял выбор. Они предпочли остаться.

Вот тогда и началась стрельба.

Краснорубашечники убили пока неизвестное количество людей. По меньшей мере 60 чернокожих погибли. Как сообщил Зуккино, толпа вынудила подать в отставку мэра, всех членов совета директоров и начальника полиции. Черная газета сгорела. Многие чернокожие жители с деньгами, властью или образованием были вынуждены покинуть город вместе с белыми политиками, которые поддерживали равенство - в некоторых случаях под дулом пистолета. Три дня спустя белые проповедники Уилмингтона сказали своей конгрегации, что они выполнили работу Господа.

«Бог с незапамятных времен хотел, чтобы умные белые люди вели народ и правили страной», - сказал баптистский священник по имени Джеймс Крамер, который вынес на улицу ружье.

Ни одному заговорщику не было предъявлено обвинение.

Из этого момента выросли законы Джима Кроу в Северной Каролине. Его последствия можно увидеть в застойных жизнях поколений, да, но, возможно, холодная арифметика чисел наиболее ярко раскрывает ужасное наследие переворота. В 1896 году, по данным The New Yorker, в штате было 126 000 зарегистрированных чернокожих избирателей. Шесть лет спустя их стало всего 6100 человек. Чернокожие семьи покинули город, некоторые двинулись на север, другие прятались в болотистых длиннолистных сосновых лесах, как Иорданы. В утро переворота 56% жителей Уилмингтона были черными. Два года спустя большинство горожан были белыми. Сегодня 76% города белые и только 18% черные.

Афроамериканское население, живущее в Уилмингтоне и его окрестностях в течение последних 120 лет, усвоило урок, который некоторые части Америки слишком часто пытались игнорировать. Майкл рано это усвоил. Однажды он и его белый лучший друг Дэвид Бриджес пошли купаться в доме друга. Родителей не было дома. Мальчикам было около 12 лет. Когда родители вернулись и увидели в бассейне черного ребенка, они приказали всем выйти. Майкл и Дэвид ушли, и когда Дэвид попытался утешить своего друга, они услышали, как все прыгнули обратно в бассейн.

Майкл никогда не рассказывал эту историю публично, так же как он никогда публично не комментировал бойню 1898 года в Уилмингтоне, ни разу, даже мимоходом. Прадеду Майкла Доусону в 1898 году было 6 лет, и он умер до 14-го дня рождения Майкла. Ему не нужно было читать книгу. Он знал кого-то, кто пережил это. «Я уверен, что семья знала об этом и просто умерла», - говорит Цуккино. «Многие люди не говорили об этом. Это было слишком болезненно, и через несколько поколений оно исчезло».

Эта история долгое время оставалась похороненной, и когда она передавалась на словах, в черных домах о ней обычно говорили как о «войне», а в белых - как о «бунте». Две важные книги до Цуккино раскрыли эту историю. Одно, написанное Хелен Эдмондс, было опубликовано в 1951 году и привело в ярость Уилмингтонский истеблишмент, разоблачая их ложь. Второй был Х. Леоном Пратером-старшим. Он вышел зимой 1984 года. В тот же день Майкл Джордан набрал 19 очков, когда Tar Heels обыграли Клемсона и увеличили серию побед до 18 игр.

Command Sgt. Майор Джеймс Джордан-младший, или Ронни, как его называют в семье, провел 30 лет в армии США. Немногие знали о его самом известном брате. Сегодня Ронни - исполнительный вице-президент и главный операционный директор Charlotte Hornets. 

С 1984 по 2003 год Майкл Джордан стал самым известным человеком в мире, поскольку члены его семьи продолжали жить своей жизнью. Майкл впитал весь кислород, и, возможно, поэтому мало кто заметил, что примерно в то же время, когда Майкл впервые ушел из баскетбола, его старший брат пошел добровольцем в армейскую школу парашютной подготовки в Форт-Беннинге. Джеймс Джордан-младший, известный в своей семье как Ронни, был намного старше остальных кандидатов на заветные прыжковые крылья.

Дом на Гордон-роуд находился между армейским фортом Брэгг и лагерем морской пехоты Лежен. В тех же лесах Северной Каролины, которые когда-то прятали беглых рабов, теперь прячутся солдаты и морпехи, тренирующиеся в ночи, с раскрашенными лицами и темным лесным камуфляжем. Сражение всегда было выходом из положения для деревенских людей, черных и белых. Майкл вырос в окружении военных. Его отец, Джеймс, служил в ВВС. Ронни выбрал армию. Он окончил среднюю школу в пятницу и записался на службу в то воскресенье. Ему нужен был новый путь. Его мать чувствовала, что кто-то умер. В их доме не хватало его огромного присутствия, и потеря этой энергии оставила ощутимую дыру, особенно для его матери. Спустя много лет она отказывалась заходить в его комнату.

Command Sgt. Майор Джордан, как его называли солдаты, является стойким американцем. Вот пример. Его 30 лет наступили как раз тогда, когда его бригада отправлялась в зону боевых действий для операции «Свобода Ираку». Джордан написал письмо с просьбой об особом разрешении оставаться в форме и воевать со своими людьми. «Вот парень, который проработал 30 лет и ничего не получил от развертывания», - говорит его командир, полковник Брайан Эллис. «И, конечно же, ему было что терять, вплоть до своей жизни. И он никогда не колебался».

Эллис и Джордан защищали друг друга в Ираке. Почти никто никогда не спрашивал Ронни о его знаменитом брате. Они облетели всю страну, и когда бригада вернулась домой, Джордан наконец-то смог уйти на пенсию. Армия устроила большой праздник в Форт-Брэгге в Северной Каролине. Эллис держал сиденье открытым. Он разместил молодых солдат в обоих концах парада, у тротуара до стоянки.

«У сержанта-майора гость», - сказал он. «Вы узнаете его».

Церемония началась, и, встав на смотровую площадку, Эллис услышал грохот в толпе. Он поднял глаза и увидел звездного молодого солдата, проводящего Майкла Джордана к месту. Когда презентация закончилась, толпа заполнила Майкла, который был вежливым, но быстро удалился.

«Он знал, что это особенный день для его брата», - говорит он.

В тот день семья Джордана собралась в доме Ронни недалеко от базы. Эллис приехал и привез своего 10-летнего сына. Они вышли во внутренний дворик и увидели всех дядюшек в толпе. С ними был Майкл, держа в руках корону и сигару. Полковник схватил пиво и чуть позже почувствовал руку на спине. Он обернулся и впервые оказался лицом к лицу с самым известным человеком на планете. Джордан протянул руку.

«Я Майкл», - сказал он. «Я много слышал о тебе».

Несмотря на каждое пренебрежение и каждого врага, каждый урок и каждый триумф, огонь Джордана неумолим, его понимание уроков было ясным. 

АКТ 3

Премьера «ПОСЛЕДНЕГО ТАНЦА» состоялась в воскресенье, 19 апреля.

Той ночью люди, которые продюсировали фильм, собрались на телеконференции Zoom, чтобы поднять тост за режиссера Джейсона Хехира. Группа людей из ESPN присоединилась к виртуальному тосту. Присутствовали и некоторые люди Netflix, такие как комиссар НБА Адам Сильвер, топ-менеджер Disney Боб Айгер и президент ESPN Джимми Питаро. Тяжелые нападающие. Все руководители Джордана были в приподнятом настроении, а затем в верхнем углу экрана появился Майкл. Майкл Джордан! Даже его внешний вид взволновал некоторых присутствовавших на звонке руководителей. Все в знак признательности произвели тосты за Джейсона, который вырастил Белого Русского - он фанат "Большого Лебовски". Джордан поднял стакан текилы в знак приветствия и пошутил.

Он надеялся, что его мама не рассердится на него за все его сквернословие в фильме.

Первый эпизод начался, и «Последний танец», как и многое в жизни Джордана, стал тогда общественной собственностью, которую нужно было рассматривать, обсуждать, оценивать. В The New York Times лауреат Пулитцеровской премии критик Уэсли Моррис сравнил фильм с оскароносным фильмом «Сделано в Америке», подчеркнув разницу между местом Джордана в культуре и местом Барака Обамы, Мухаммеда Али или даже О. Джей Симпсон. «Иордания столь же важна, но менее трансцендентна», - написал он. «Менее поляризующий, менее политический, поэтому менее политизированный».

Самым нежным местом Иордании всегда было меньше политиков. Страх, что, несмотря на абсолютную преданность своему делу, он все равно может оказаться в нем. Типа человека, который мог бы доминировать в игре в течение многих лет или в культуре в течение нескольких недель, но не мог бы изменить мир. Майкл обрел свой голос в конце жизни, выступая против насилия со стороны полиции, жертвуя миллионы благотворительным организациям, призванным преодолеть пропасть недоверия между полицейскими и сообществами, которые они патрулируют. Он поддерживал игроков НФЛ, стоя на коленях перед публикой, и собирал деньги для Барака Обамы. Но он по-прежнему остается человеком, выросшим среди сельских афроамериканцев, которые считали, что единственный способ добиться успеха в Америке, защитить себя и свою семью - это работать в два раза больше, чем все остальные. «Эта работа вдвое тяжелее, чем у белых - мы все слышали, когда росли»,

Джордан уехал из Северной Каролины в Чикаго, унося с собой души, как пассажиры, как корни. Он стал суперзвездой и всемирной иконой, но никогда не был членом семьи, пережившей рабство, переворот 1898 года, Джима Кроу и так далее. Его семья и их клочок земли сформировали его, научили выживать и бороться, как превосходить. Наблюдая за Джорданом на экране в документальном фильме, слушая, как он снова и снова говорит, что он превзойдет вас, кем бы вы ни были, поднимает важный вопрос Майкла Джордана: не работает ли так усердно и не достигает всего, что это дает? и никогда не упускать своего приближения, разве это не своего рода знак двора? Каким образом жизнь Майкла Джордана может быть аполитичной?

«Это является политическим,» Imani Перри говорит мне решительно , когда я поднимаю этот вопрос с ней. «В частности, для чернокожих южан, это политика. В этом есть превосходство ожиданий того, какое место вы собираетесь занять».

Эта идея противоречит тому, как культура обычно судит об Иордании. Это перефразирует его историю. Жизнь Майкла Джордана - это такой же акт протеста, как несение знака или выступление против войны.

«ПОСЛЕДНИЙ ТАНЕЦ» будет жить в мире потокового вещания, сначала на ESPN, а затем на Netflix, но момент его культурного господства скоро начнет исчезать. Это двойственность для кого-то вроде Джордана. Даже когда он улавливает проблески своего бессмертия, он также сталкивается с очень реальным течением времени. Трое из его старых телохранителей погибли, в том числе двое за последние два года. Это были люди, которые знали его лучше всего. Они назвали его Черным Иисусом. Когда Джон Майкл Возняк побеждал его в картах, подбрасывании монеты или в любом другом глупом состязании, он пел братьев Дуби в качестве насмешки: «Иисус просто хорошо со мной ... Иисус просто хорошо».

Их смертность потрясла Джордана, который не отставал от них даже после того, как его игровые дни закончились. Когда Гас Летт заболел раком, Майкл перевел его из больницы Саут-Сайд в Чикаго в Северо-Западный медицинский центр, оплатил счета и велел врачам лечить этого старика в постели точно так же, как они лечили бы Майкла Джордана. Когда Кларенс Трэвис ушел из полицейского управления, его друзья устроили вечеринку в честь игры Уайт Сокс. Появился Джордан. Когда Джо Рокас ушел на пенсию, перед его дверью появился огромный телевизор.

«Майкл предан как дерьмо», - говорит Николи Возняк. «Если вы в его кругу, значит, вы в его кругу. Племя - лучший способ описать это».

Персонал Майкла говорит, что он даже не мог говорить о Гасе, когда рак вернулся. Ему было очень больно.

Возняк был последним, кто все еще работал на Джордана, охраняя его большое поместье в Хайленд-парке. Джон Майкл пробился рак трудно, но пришел конец быстро в начале этого года. Николи был со своей семьей в Нэшвилле, когда ему позвонили и сказали, что нужно спешить домой. Он сел на самолет с юго-запада на Мидуэй, час без телефона, без возможности узнать, что происходит впереди. Когда он приземлился, он знал из сообщений, что опоздал. Его отец умер. На его телефоне тоже была голосовая почта - сообщение с соболезнованиями, пришедшее во время полета.

Это было от Майкла.

ДЖОРДАН, ВЕРОЯТНО, сейчас играет в гольф. Ему 57 лет. Кто знает, сможет ли он когда-нибудь снова так доминировать в культуре? Он живет со своей семьей в особняке с видом на 16-ю лужайку поля в Юпитере, Флорида. Это шикарное закрытое сообщество бездельников трастовых фондов, генеральных директоров военно-промышленных предприятий и миллиардеров хедж-фондов.

Его баскетбольная команда в Шарлотте все еще находится в карантинной неопределенности. Оба брата Майкла работают на Хорнетс. Он вместо себя отправляет вышедшего на пенсию старшего старшину на собрания владельцев. Майкл нанял своих братьев, потому что доверяет им. Вот почему он так заботился о своих охранниках все эти годы.

«Самый большой урок о людях я получил от отца, - сказал мне Майкл в тот день в Каролине. «Он мог говорить с кем угодно. Он мог ладить с кем угодно. Но он никогда не впускал людей в свою жизнь. Он никогда не позволял людям видеть свои мысли. Его секреты. У меня есть эти черты. Я могу сидеть и разговаривать со всеми разными спонсорами, и они знают ровно столько, сколько я хочу, чтобы они знали. Я всегда могу сохранить эту загадочность. Вы можете поговорить с ним два или три часа и не узнать ни хрена за два или три часа. в то же время вы скажете, что он хороший джентльмен. Он никогда не выдавал никаких семейных секретов. У меня есть эта черта. Я использую ее ».

Держите голову опущенной и мысли при себе, усердно работая, никогда не доверяя, никогда не расслабляясь ни на мгновение. Это был выбор. Майкл Джордан родился в мире хищников и в ряду выживших, и он учился, как побеждать. Вблизи это его настоящее чудо. Не будучи рядом с его славой или даже легендой. Видеть полное выражение человека. Ребенка учили выживать в мире волков, и он использовал эти знания, чтобы стать альфа-волком. Я представляю его откидывающимся назад в своем офисном кресле в 2013 году в Шарлотте. Специальные вентиляторы очищают воздух от дыма, лениво струящегося из его сигары. Внутри он думает о том, кому он все еще может доказать свою неправоту.

Проходя по коридору на принадлежащей ему арене, он улыбнулся.

Вы не могли понять, о чем он думал.

«Ты не будешь», - сказал он. «Меня всю жизнь учили: поддерживать свои эмоции, не делать ничего, чтобы выдать неправильное представление о том, что такое ваши мысли или чувства».

Свет был выключен. Вокруг никого не было. Что ж, вроде как правда. Всегда есть люди, идущие с Майклом, невидимые, но плечом к плечу, на каждом этапе пути. Это Майк Джордан с Гордон-роуд, 4647, и, конечно же, Джеймс Джордан, да упокоится он с миром, и Ронни, и Ларри, и все те джорданы, которые были раньше, Доусон, Уильям, Ричард и Джон. Особенно Джон, праправнук которого научился летать.

Он присвистнул в темноте, пока шел один к своей машине.

Под его дорогими туфлями было девять с половиной пальцев на ногах.

Поездка от дома, где прошло детство Майкла Джордана, до Лэйни Хай занимает семь минут - по шоссе 117. 

МАЙКЛ ДЖОРДАН НЕ любит возвращаться домой. Однажды он сказал, что чувствует некие злые силы, ожидающие, чтобы вернуть его в то место, откуда он сбежал. Но дом остается источником его силы. Однажды на Пасху он отвез свою теперь жену Иветт обратно на Гордон-роуд. Они ехали по шоссе 117 между его старым домом и Лэйни Хай, потому что ей нужно было его увидеть, а он должен был показать ей.

«Я был нормальным парнем», - сказал он мне. «Я вырос в нормальном доме».

Первым свободным мужчиной из линии Майкла Джордана был Ричард Джеймс Джордан, рожденный рабом в 1862 году и освобожденный через три года. Когда он приблизился к 60 годам, увидев и гражданскую войну, и переворот 1898 года, Ричард жил на ручье Желудь-Бранч, который сейчас в основном засыпан и покрыт современным Уилмингтоном. Крошечная струйка все еще течет в заповеднике между аэропортом Уилмингтон и шоссе 117. Люди любят там кататься на горных велосипедах. Столетие назад ручей Желудь-Бранч протекал прямо под тем, что сейчас называется Гордон-роуд. Семья Джордан прожила шесть поколений в этих округах с суровым приливом, двигаясь вверх и вниз по шоссе 117, и к тому времени, когда Майк Джордан был мальчиком, он жил почти точно на том месте, где также жил последний раб в семье.

«Как говорят футболки, - говорит Зандрия Робинсон, - это самые смелые мечты его предков».

Он ходил по 117 каждый день, от дома до средней школы, прежде чем уехать. Поездка занимает семь минут. Примерно на полпути слева за индустриальным парком скрывается крошечное кладбище. Его окружает забор из сетки рабицы. Испанский мох свисает с скелетных зимних деревьев. Когда-то это называлось Двор Цветной Могилы Ветвь Желудь. До войны здесь хоронили рабов. Округ управляет им сегодня, и местный чиновник сказал, что любой афроамериканец, похороненный тогда в небольшом районе Райтсборо, почти наверняка был похоронен в Желуди-Бранч. Многие записи кладбища были потеряны или выброшены, но в оставшихся файлах этот чиновник обнаружил документы, показывающие, что вдова Ричарда, его сын и невестка похоронены в Желуди-Бранч. Ричард почти наверняка там похоронен. Все четверо в безымянных могилах.

Кладбище находится к востоку от 117 и в миле к северу от Гордон-роуд.

Майк передавал его каждый день, и теперь Майкл снова передавал его с Иветт, указывая на свой дом и спортзал, где он говорил людям, что его порезали. Они ездили по городу полтора часа. Иветт задала много вопросов. Она знала все об Air Jordan, об туфлях и кольцах, но ничего не знала о том, откуда все это взялось, где исчез человек и началась легенда. Поход с ним домой меняет многое. Ставит его в центр внимания. Это давнее вступление United Center в сопровождении стробоскопов и лазеров и этих холодных шестнадцатых нот, подрезанных глубоко зарытой рокочущей басовой партией, ощущается по-другому. Посмотрите еще раз этот эпизод из финала 1998 года. Послушайте его сборку. Мужчина посередине! Майкл Джордан сидит на скамейке, ожидая услышать свое имя, самый известный человек в мире на пике своих возможностей, самая безумная мечта Ричарда Джордана. Теперь послушайте, как диктор наклоняется к микрофону и задействует мышцы живота, чтобы набрать достаточно воздуха. Он не забывает дышать и затем прорывается сквозь бурю шума.

"Из Северной Каролины ..."